Империя тысячи солнц. Том 1 - Страница 270

270

– И подвергнуть опасности жизни гражданских лиц, Стигрид?

– Это не наши гражданские лица...

– Это нам неизвестно. Для должарианцев характерно использование заложников в качестве живого щита. И не забывайте: должарианцы относятся к убежденным нижнесторонним, так что вряд ли разместят такое ценное устройство где-либо не на поверхности планеты.

«Ох, нет! Третий залп, – подумал Метеллиус. – Интересно, знает ли вообще Арменаут, что его покровителей-нижнесторонних больше нет?»

– Я не намерена атаковать орбитальные поселения ради призрачного шанса найти нужное нам устройство. Если уж рисковать – так только своей собственной жизнью.

По комнате пробежал ропот. У Арменаута чуть дернулась рука.

«Интересно, – подумал Метеллиус, – с кем он связывается по босуэллу? Защищается ли он или готовится к атаке? Неужели он и впрямь верил, что прилетит сюда и сможет отобрать у Марго командование?»

– Так или иначе, – не сдавался Арменаут, – эта дискуссия носит чисто теоретический характер. Без разрешения с Ареса вы не можете атаковать.

– Вы можете найти действующие правила в ваших компьютерах. – Нг кивнула стюарду. – Если вам угодно освежить память, можете поискать в разделе десять, параграф девятнадцать.

Она помолчала немного, давая улечься перешептыванию. Тем временем стюард шагнул вперед, поставил чашку у локтя Марго и наполнил ее ароматной коричневой жидкостью. «Искушение?» – подумал Метеллиус. Как бы ни хотелось кофе ему самому, еще больше он хотел знать, примет ли Стигрид это внезапное предложение прерваться как попытку...

– Спасибо, – кивнула вдруг Марго. Стюард отошел к своему столику и снова замер там. Метеллиус изо всех сил боролся со смехом. Он услышал, как поперхнулась Дойал, но не рискнул посмотреть на нее.

– В соответствии с параграфом девятнадцать десятого раздела, – невозмутимо продолжала Марго, – а также с положениями Устава (в том, что касается необъявленного военного положения), я объявляю собранные здесь корабли Временной Флотской Группировкой и принимаю над ней командование. – Она сделала паузу и изящно отпила кофе из чашки.

«Вот это бортовой залп – всем залпам залп; от него живого места не осталось».

Метеллиус прикусил язык и восхищенно посмотрел на Марго: кто еще смог бы с таким убийственным изяществом напомнить, на борту чьего корабля они все находятся.

КепСингх вдруг расплылся в улыбке.

– Здорово, Нг, – произнес он. – Просто здорово.

Никто не стал спрашивать его, что именно здорово. Шея Арменаута налилась кровью.

– Не угодно ли кому-нибудь кофе, – с очаровательной улыбкой поинтересовалась Марго, – пока мы будем уточнять детали?

28

ГИПЕРПРОСТРАНСТВО:

РИФТХАВЕН – ДЕЗРИЕН

Мандрос Нукиэль задумчиво уставился в кружку, зелено-золотое содержимое которой приятно грело сквозь фарфор охватившие ее пальцы. Он поднес ее к губам и сделал глоток; пряный, чуть кисловатый чай обжег язык. В ярко освещенной каюте было тихо, только едва слышно шелестел воздухом тианьги. Он настроил его на имитацию летнего дня на синке Ференци и все же никак не мог согреться.

Точнее, согреться не мог его рассудок, не тело. Очень скоро они выйдут из скачка над Дезриеном и окажутся лицом к лицу... с чем? Нукиэль отставил кружку на столик. Никогда еще не чувствовал он себя так одиноко.

И дело было не только в Дезриене. Перехватив рифтерский корабль с Эренархом на борту, Нукиэль окунулся в омут высокой политики, не обладая ни малейшим опытом для этого. Неужели Эренарх и правда, как в один голос утверждали рифтеры, позволил им грабить дворец? И потом еще это вдруг всплывшее Лусорское дело... То, что двое дулу отказывались дать показания, тоже мало способствовало расследованию – пусть они и имели право молчать.

Странное дело, но младший Омилов тоже не отличался разговорчивостью. Он был человек флотский, поэтому Нукиэль имел право просто приказать ему говорить. Впрочем, это лучше оставить на усмотрение командования на Аресе: у Нукиэля не было ни малейшего желания погружаться в водоворот интриг, который неминуемо поглотит Эренарха и его спутников, как только они прибудут на станцию.

Пока же все, что он имел на руках, – это не вызывающие особого доверия рассказы рифтеров, которым, разумеется, не избежать его допроса... кроме, возможно, того, с Тимберуэлла, формально не утратившего гражданских прав. Впрочем, надо ведь знать еще, какие вопросы задавать, а потом, их ответы открывали только то, что считают правдой они сами, а не саму правду. Какой бы она, эта правда, ни оказалась. Нукиэль застонал.

Он осторожно провел рукой по командирской кнопке на подлокотнике – его вдруг пронзила мысль о том, сколько силы сосредоточено в этом маленьком круглом кусочке пластика. Нажим чуть сильнее, несколько слов – и он может высвободить столько разрушительной энергии, сколько не снилось всем армиям Утерянной Земли, вместе взятым.

Загудел дверной сигнал, прервав его мысли.

– Войдите.

Люк скользнул в сторону, пропуская в каюту коммандера Эфрика.

– Заходи, Леонтуа, – произнес Нукиэль, с самого начала придавая их разговору неофициальный характер. – Хочешь чего-нибудь? – Он махнул рукой на кресло напротив.

Эфрик сел, чуть поморщил нос и расстегнул воротничок.

– Как только вы можете пить этот свой чай в такой жарище? – он обмахнулся рукой. – Спасибо, мне ничего... – Он осекся и пристальнее посмотрел на Нукиэля. – Вы не простудились?

270